Паруйр Севак 1924-1971
Паруйр Рафаэлович Севак (псевдоним; настоящая фамилия Казарян) - армянский поэт и литературовед, доктор филологических наук, лауреат Государственной премии Армянской ССР (1967г.)
Будущий великий поэт родился 26 января 1924 года в селе Чанахчи (ныне Советашен) Араратского района. Семья его оказалась в Армении, спасаясь от Геноцида армян 1915г в Османской Турции. До рождения Паруйра родители потеряли сына, и, фактически, поэт рос единственным ребенком в семье.
Уже в пятилетнем возрасте он бегло читал, умел писать и любимым местом, куда бегал ребенок, была сельская школа. Видя такое рвение, местный учитель предложил родителям официально отдать сына в школу, и в 1930г. шестилетний Паруйр стал школьником. Излишне говорить, что все годы в школе он проучился на отлично, а любимым его предметом была литература.
Первые шаги в поэзии он сделал в одиннадцатилетнем возрасте – как он сам признавался: ”Никакого смысла тогда в них не было”.
Очень переживала за сына мать: неграмотную женщину очень беспокоило, что сын без конца "глотает” книги. На фоне деревенских сплетен о том, что дед Севака тоже очень много читал и в конце концов сошел с ума – ходил по деревне и рассказывал людям о том, что придет время, и "машины”, похожие на "белых голубей”, взмоют в небо; по "ниткам” пойдет электричество, а в каждом доме будут”кнопки”, на которые если нажать, то будет светло – ей казалось что та же "участь сумасшедшего” ждет и ее единственного сына…
После окончания школы, в 1940 году Паруйр Севак поступил на отделение армянского языка и литературы филологического факультета ЕрГУ. Первые годы учебы в университете и, соответственно, более глубокое и профессиональное знакомство с литературой вообще и с поэзией в частности привело к тому, что у Паруйра "опустились руки” – он решил, что после Чаренца ему в поэзии делать нечего и нужно бросать писать стихи и заниматься исключительно наукой. "Наверное, Чаренц убил меня, но убил с тайным намерением в дальнейшем воскресить” – говорил Севак.
Его первым серъезным шагом в поэзии, наверное, можно считать стихотворение "Быть или не быть”, написанное в 1942г. Тогда, когда только началась Великая Отечественная война и перед этим вопросом стояла вся страна, это было первое стихотворение, разительно отличавшееся и по смыслу и по манере от всего того, что он написал в эти годы. "Все мои стихи были похожи друг на друга, и я решил, что Поэтом мне "не быть”, но подсознание кричало –"Быть!”. Первые его стихотворения увидели свет совершенно случайно и без всякого желания Паруйра Казаряна. Они попали в руки Рубена Зарьяна, который был в те годы редактором журнала "Советская литература” и который и ”тиснул” в печати три стихотворения. Ну а потом уже были сборники стихов "Бессмертные повелевают” (1948), "Дорога любви” (1954), "Снова с тобой” (1957), "Человек на ладони” (1963), "Да будет свет” (1969) и принесшая Севаку Государственную премию лирическая поэма "Несмолкающая колокольня”.
После окончания ЕрГУ в 1945 г., Паруйр Севак поступает в аспирантуру Академии Наук Армении и в эти же годы женится на своей однокурснице Майе Авагян и у них рождается сын – Грачья. Впоследствии этот брак распался, и Севак уехал учиться в Москву и поступил в Литературный Институт им. Горького. В Москве он женился вновь – его второй женой стала Нина Менагаришвили. В браке с Ниной у Севака родилось двое сыновей – Армен и Корюн. В 1955г. и он закончил институт им. Горького и до 1959г. занимался преподавательской деятельностью в том же институте.
Годы, проведенные в Москве –плодотворные с точки зрения поэзии и творчества - были пожалуй, как рассказывал ближайший друг Севака Левон Ахвердян, самыми счастливыми годами поэта.
В 1960г. в Ереван возвращается уже состоявшийся и пользующийся огромной популярностью и любовью читателей Поэт Паруйр Севак.
В 1963-1971гг. он работал в институте Литературы им. Абегяна в качестве старшего научного сотрудника; в 1966-1971гг. был секретарем правления Союза писателей Армении; в 1967г. защитил диссертацию и получил степень доктора наук; в 1968г. был избран депутатом Верховного Совета АрмССР.
17 июня 1971 года, возвращаясь домой из родной деревни, Паруйр Севак с женой Ниной Менагаришвили попали в автокатастрофу. Нина скончалась на месте, а изувеченного поэта перевезли в Араратскую райбольницу. Туда поспешили известные медики. Увы. Удар пришелся в висок, и Паруйр Севак, можно сказать, скончался мгновенно. Тело из райцентра перевезли в ереванский морг. Столица гудела слухами: секретные службы убрали неугодного мастера, катастрофа, дескать, была подстроена. Молодежь преклонялась перед этим оригинальным поэтом, выделяя его среди сонма бездарных виршеплетов. Севак любил пить, говорил, что думал, писал крепко и честно... Разве этого мало, чтобы попасть в немилость у власти — тогда, да и сейчас? Смерть подытоживает жизнь обыкновенного человека, а для поэта подлинного физическая кончина — точка отсчета новой поэтической жизни.
О гибели поэта моментально доложили наверх. Бюро ЦК Компартии после коротких дебатов решило предать тело земле в родной деревне Севака. Якобы такова была воля покойника. Многие его современники тогда посчитали, что Паруйра Севака намеренно унизили, лишив его достойного места в усыпальнице национальных светил - Пантеоне. И близкий друг поэта юрист Ашот Тадевосян, чрезмерно эмоциональный, быстро воплощающий чувства в действия, взялся по-своему восстановить справедливость. Узнав о решении ЦК, он помчался в морг и на коленях вымолил у патологоанатома... сердце покойного друга! Врач опешил от такой безрассудности и даже слушать не желал этого сумасшедшего человека, ворвавшегося в прозектуру. Отдать ему сердце Севака? Зачем? Почему нет команды сверху? Что за ненормальный друг? А тот безостановочно говорил о любви поэта к Комитасу, о сердце Шопена, похороненном поляками в Польше, об участи Байрона: часть праха в Греции, часть — в Лондоне, в Вестминстерском аббатстве... И врач дрогнул. Он аккуратно опустил сердце в колбу с формалином и вручил этому сумасшедшему человеку. Ашот Тадевосян, замаскировав драгоценный груз, поспешил домой. Теперь они были неразлучны: два сердца двух товарищей. Десять лет Ашот Тадевосян хранил сердце у себя дома, потом еще пятнадцать лет в рабочем сейфе. И добивался, добивался достойного его захоронения в Пантеоне. Обращался к тогдашнему президенту Левону Тер-Петросяну, к Католикосу всех армян, в Союз писателей, мэрию, Министерство культуры... Последнее ведомство пощадило "сердечного пленника” и велело Музею литературы и искусства взять "экспонат” на хранение.
Да, в этой истории много мистики! Но она — чистая правда от начала до конца.
”Никому не дано предугадать день собственной кончины. Севак ушел из жизни внезапно, по воле, как уверяют, рокового случая
Ему ли, поэту во цвете лет, писать завещание с указанием места последнего своего пристанища? Но тогдашние власти решили предать земле поэта в родной деревне — навечно прописав его там, они как бы отлучили от нас, поклонников севаковской поэзии, и разлучили с великим его сородичем, братом по духу, увековеченным в бессмертных строчках — Комитасом. Где преклонить колени в минуту безысходной скорби по поэту, в час высокого уважения к его памяти? Севак и Комитас, разведенные во времени и пространстве, могли бы встретиться — на малых и освященных народной любовью кладбищенских метрах, под сенью деревьев... Вот когда неумолкаемый колокол памяти прозвучит над Пантеоном... Там, где покоится прах Сарояна и Сарьяна, Хачатуряна и Параджанова, там, где нашли покой великие, куда мы в последний путь проводили людей, ставших гордостью армянского народа, — там, в национальном Пантеоне, место севаковскому сердцу” ( из статьи И. Вердяна "Сердце-это орден, который носят в груди”).
|
